Костюхин Е. А. Ядреный русский юмор - Страница 14

Раз сказка неприлична, то еще более неприлична и открывающая ее присказка. Формула невозможного, указывающая на нереальность сказочного времени («это было, когда…»), комически передергивается за счет введения непристойных и откровенно нелепых действий. Появляются и непристойные концовки.

Непристойные сказки полны словесной игры. Комическое обыгрывание двусмысленностей, эвфемизмов «половой темы», реализация метафор — известные, классические «приемы» эротического фольклора¹². Здесь рождаются собственные формулы. Многие сказочники, от которых записаны «соромные» сказки, отлично владеют словом: как скоморохи давних времен, они так и сыплют прибаутками. Собственно небылиц в афанасьевском материале мало, но скоморошья традиция живет в самой манере рассказывания, призванной повеселить слушателя затейливой словесной игрой.

В тени афанасьевского собрания «сказок не для печати» оказалось в рукописи другое, не менее замечательное собрание — «заветных» пословиц В. И. Даля. Подобно тому, как вне основного собрания сказок Афанасьева осталось около полутора сотен текстов, так и Даль не смог включить в свой огромный свод «Пословиц русского народа» несколько сот пословиц. Была составлена рукопись под названием «Русские заветные пословицы», ей было предпослано небольшое вступление, подписанное «Русопят». С этого непечатного собрания снимались копии, в разных списках делались добавления (например, известным библиографом П. А. Ефремовым). Афанасьев располагал и собственным собранием пословиц (часть его была напечатана в «Архиве» Н. Калачева в 1850 г.). К копии полученных от Даля пословиц он тоже добавил свои. У себя на родине рукопись ни разу не издавалась. Была опубликована лишь вступительная заметка «Русопята». Сборник увидел свет лишь за границей¹³.

Непредубежденный читатель легко заметит, что в «заветных» пословицах, как и в сказках, перлы остроумия соседствуют с откровенным похабством. Что же, пословицы записывались от людей разных. Справедливо судил о пословицах более ста лет назад прекрасный знаток русского быта Михаил Семевский: «Они бывают произведениями здравого смысла, теплой веры, неиспорченной души — или, наоборот, плодами бурных страстей, безнравственного ума, ввергнутого в пропасть разврата»¹⁴.