Костюхин Е. А. Ядреный русский юмор - Страница 4

Без малого 70 лет назад известный русский фольклорист А. И. Никифоров справедливо говорил о значении «эротических» сказок: «Издания сказок, иногда даже научные, в которые не попадают явления указанного порядка, несомненно грешат тем, что вводят и читателей и исследователей в прямое заблуждение насчет частных особенностей изучаемого материала. Между тем элементы эротики в сказке, будучи учтены и правильно поняты, по-видимому, иногда представляют очень крупную цену для понимания жизни самой сказки…»⁴. Действительно, нельзя судить о сказке, не зная ее в полном объеме. И хотя «эротические» сказки занимают скромное место в сказочном фонде, без них этот фонд заведомо не полон.

«Заветные» сказки органично входят в собрание «Народных русских сказок»: многие из них относятся к известным интернациональным сюжетам, записаны в тех же местах, что и «печатные» сказки, изданы так же, как и прочие сказки, — с вариантами и примечаниями, с легкой литературной правкой, которую сохранила рукопись. Единственная их специфическая черта в том, что они оказались неудобными для печати. Неудобными по двум причинам, точно названным Ю. Соколовым: «Резкая социальная сатира, с одной стороны, а с другой — крестьянская прямота и откровенность, не стеснявшаяся самых натуралистических картин и грубых выражений, делали невозможным появление книги в русской печати»⁵. Некоторые сказки «двусторонни»: социальная сатира соединяется с непристойностью.

Оценка «заветных» сказок русской общественностью неоднозначна. Положительная прозвучала еще во вступительной статье к женевскому изданию: сказки эти представлены как единственное в своем роде явление, где «в сказочной форме била таким живым ключом неподдельная народная речь, сверкая всеми блестящими и остроумными сторонами простолюдина». Автор предисловия был, однако, готов «ко всякого рода нареканиям и возгласам» по поводу своего издания. Он дождался их через сто лет — от проф. А. И. Гуковского, усомнившегося в народном характере сборника «заветных» сказок и предположившего, что «немалая их часть родилась в лакейской, а не в крестьянской избе»⁶.

Не испытывая непреодолимого отвращения к лакеям, происходившим из крестьянской среды и зачастую в нее же возвращавшимся, заметим, что многие эти сказки были знакомы не только российским лакеям, но и далеко за пределами России.