Мелетинский Е. М. Женитьба в волшебной сказке (ее функция и место в сюжетной структуре) - Страница 2

Широко распространенный мотив «подмененной жены» (АТ 403, а также 450, 510–511 и др.) несомненно восходит к свадебному обычаю выставлять «мнимых невест» (старуху или парня в наряде невесты). Наконец, в сказке воспроизводятся традиционные, родоплеменные нормы брачного права, осуждаются браки с нарушением эндогамии или экзогамии. Например, попытка Змея, Кащея, Вихря и прочих хтонических персонажей взять себе в жены или наложницы царевну безусловно сопряжена с нарушением эндогамии (разумеется, это лишь один из многочисленных моментов сюжета). Поэтому царевна должна быть отнята у этого слишком «далекого жениха» и отдана «своему» герою, спасшему ее от ненавистного Змея. В то же самое время брак с тотемной чудесной женой рисуется как нормально-экзогамный, хотя «далекость» невесты и связанные с этим опасности хорошо осознаются сказкой. Именно поэтому легко возникают нарушения брачных табу. Однако последующие брачные испытания в стране отца жены приводят к восстановлению брака.

Мы видели выше, что особое нагромождение мотивов, восходящих к свадебному ритуалу, содержится в сказках типа АТ 510 о Золушке, Свином кожухе и т. п. Этот же сказочный тип имеет, как известно, два основных варианта введения: А) злая мачеха преследует бедную Золушку; В) отец (брат), влюбившись в дочь (сестру), преследует героиню, которая сначала отделывается от него, требуя платье с изображением Солнца, Месяца и Звезд, а затем убегает в одежде (маске) из свиной или ослиной кожи.

Эти два «начала», как ни парадоксально на первый взгляд, содержат осуждение «неправильного» брака с нарушением эндогамии (А) или экзогамии (В).

Нарушение экзогамии в варианте В более очевидно, так как инцест является крайним случаем такого нарушения. Запрет инцеста вероятно был исторически основой экзогамии, а в фольклоре инцест именно как «крайний случай» рисуется в качестве примера нарушения экзогамии. Что касается нарушения эндогамии в варианте А, то оно не выступает в столь явной форме. Однако многое разъясняется при обращении к исландским народным сказкам, в которых образ злой мачехи особенно популярен и проник почти во все сюжеты. В исландских сказках часто имеется «предистория» о том, как овдовевший король просит привести ему новую жену, но только не с острова (или полуострова); иногда он прямо указывает — откуда (из Хертланда, из Хауталанда). Но, заблудившись в колдовском тумане, посланцы короля привозят ему жену с острова — злую ведьму, которая вскоре начинает преследовать своих пасынков. Впоследствии гонимая падчерица выходит замуж за принца. Иногда указывается, что принц — из Хауталанда (или Хертланда), т. е. из той страны, откуда король-отец просил привести себе невесту. По-видимому, речь идет о стране, с которой существовал традиционный и «законный» брачный обмен. Женитьба же на мачехе с острова была несомненно нарушением эндогамии.