Мелетинский Е. М. Женитьба в волшебной сказке (ее функция и место в сюжетной структуре) - Страница 3

Такая интерпретация соответствующего мотива подтверждается и общими соображениями. При первобытнообщинном строе и при классификаторской системе родства мачеха в принципе была невозможна, ибо все жены отца принадлежали к «классу» матерей. У некоторых народностей (например, у северо-западных индейцев) сам термин «мачеха» (абатсо) применяется только к тем женам отца, которые происходят из дальних племен, а не из тех родов, брачный обмен с которыми считался нормальным. Иными словами, сам этот термин появился в результате нарушения эндогамии. В сказке ситуация с нарушением эндогамии как бы заслонена картиной семейной эксплуатации падчерицы, хотя сама эта семейная эксплуатация — в значительной мере результат указанного нарушения брачных норм. Попыткам отца нарушить брачные нормы, создающим невыносимую коллизию в семье, противостоит «нормальный» (в смысле отсутствия нарушения эндо- и экзогамии), хотя и чудесно-счастливый брак дочери с принцем.

Вопрос о связи сказочных сюжетов с этнографией «брака» и «свадьбы»², однако, является в данной статье лишь предварительной ступенью для постановки проблемы о специфической роли брачной темы в волшебной сказке, в ее аксиологии, семантике и синтагматике. Уже приведенные этнографические параллели свидетельствуют об особой роли брачной темы в сказочной семантике. Бросается в глаза, что счастливая женитьба героя или героини является конечным звеном, последним и высшим пунктом синтагматического развертывания сюжета, его «развязкой»³ и вместе с тем женитьба на царевне — главная цель героя и высшая ценность в иерархии сказочных ценностей. Всякого рода чудесные предметы и лица, которыми полна волшебная сказка, занимают в этой иерархии гораздо более «низкие» места, а в синтагматике сказки они выступают обычно в качестве предварительных приобретений, служащих средством для достижения этой основной цели, приобретения этой высшей ценности. Не следует, конечно, забывать, что речь идет о браке с царевной (царевичем) и что вместе с царевной герой часто получает и «полцарства» (впрочем, как мы затем увидим, эти «полцарства» дела не решают). Брак с царевной либо достигается прямым исполнением ритуальных «трудных задач», либо является наградой за бескорыстные героические подвиги, их естественным следствием, особенно в волшебно-героических сказках АТ 300–303, 550-551).