Мелетинский Е. М. Женитьба в волшебной сказке (ее функция и место в сюжетной структуре) - Страница 4

«Женитьба» играет исключительную роль в классической волшебной сказке, но отнюдь не в архаических мифах и сказках, записанных у культурно-отсталых народов. Там свадебная тематика занимает очень скромное место. Чисто эмпирически это можно отчасти объяснить относительной неразвитостью самих брачных ритуалов в архаических обществах, тем, что в них важнейшим ритуалом остается инициация, которая, естественно, получает в фольклоре самое широкое отражение. Из сюжетов, генетически восходящих к инициации, следует прежде всего указать на повествование о приключениях группы мальчиков (реже — одного юноши, девушки) в доме лесного демона (типа Бабы Яги), у колдуньи или колдуна (АТ 327, 311–312, 314, 480), а также на истории с проглатыванием и «выплевыванием» героев чудовищами⁴. Успешное прохождение посвятительных испытаний приводит к овладению племенной тайной «мудростью», ритуальными предметами, магическими приемами, орудиями охоты и т. п., а также дает право на вступление в брак. В тех обществах, в которых практикуются посвятительные обряды, сам брак не сопровождается сложными ритуалами. Другое дело, что брак совершается по строго определенным правилам брачного «обмена» (с соблюдением экзо- и эндогамии) и обставляется известными табу, имеющими временный или постоянный характер; единственный подлинно архаический сюжет, правда, очень широко распространенный и посвященный непосредственно «брачной» теме, — это сказки о чудесных (тотемных, звериных) женах, реже мужьях, потерянных в результате нарушения брачных табу и возвращенных (не всегда, впрочем) после трудных испытаний в «тотемном» царстве «тестя».

Этот сюжет архаичен не только тем, что фактический брак, соответствующий легко расторжимой парной семье, здесь предшествует брачным «свадебным» испытаниям и что роль собственно свадебных испытаний здесь гораздо меньшая, чем брачных запретов. Самое существенное — это то, что женитьба на «лебединой деве» (в архаическом фольклоре — женщине-бизоне, женщине-медведе, женщине-пчеле и т. д. и т. п.) ведет к использованию производственного могущества «тотемной» жены как хозяйки промысловой добычи, культурных злаков или меда, т. е. брак здесь все же средство, а не цель, как в большинстве волшебных сказок.