Вологоськой купец - Страница 2

Не хуже ихнево. «Право тятенька говорил!» В доме тише ихнево. Это ему понравилось. Вот стемня´ло уж порядочно. Старик говорит: «Давайте ужинать». Тот и спросил у монаха: «Што у вас в Вологде слыхать хорошое?» — «У нас в Вологде на полатях мужика волки съили». Поужинали, надо спать лёжиться. Эта хозяйка спросила: «Куды ты, милой, ляжошь?» — «А мене, говорит, песте´рь принеси. Я под песте´рем ночую». — «Да што ты?» Вот принесла ему большой песте´рь — два телёнка влезут. А та не ажется ему, а ему поглядить охота. Легли спать отечь и мать комнате, а она с ими в одном зале. Оне и толкуют втроём: «Вологодской теленок под пестерем ночует». Дело к полу´ноче, а ему молодцу не спится, так захрапел. Оне и говорят: «Вот теперь заснул теленок вологодьской». Оне трое и советуют — мать, отечь и она. Она говорит: «Што это мне дрожь берёт?» — «Пойди погрийся на печке!» Так зауснули отечь и мать, и ничево не знают. И он храпит.

Забрякало в окошко, она с печки услышала и сичас окошко отворила, и ево запустила в дом, молодца. Этот молодець вошёлв дом, разболокся, часы снял, всю одёжу хорошую. «Што, Аннушка, скоро свадьба — подём посидим». Она говорит: «Иди сюды на´ печь». Он снял колоши-те, и к ей на печку. Вот оне всё пересоветовали, он и говорит: «Мы столько годов жили дружно и жалели,и теперь жаль. Мне тебя не забыть». — «И мне тебя не забыть!». И называет дружка: «Тихонько бай, у нас ночлежник есть»! —«Откуды он?» — «Да вологодьской». — «А где он спит?» — «Да вот,в дальнем углу´, где телята спят, под пестрём». Вот он с ей перетолковали все ричи, больше нечево толковать. Она к ему прижимается и хохочет: «Чево ты прижимаешься и хохочешь?» — «Да какой у нас ночлежник есть! Какия ричи говорил!» — «Расскажите вы мне, Аннушка!» — «Ой да, говорит, сказывать страм». — «Ой, говорит, чево! Двое нас. Сказывай, знай». — «Тятенька и говорит: bdquo;Нет ли у вас чево в Вологде новаго?ldquo; Вот он и ответил:bdquo;Вот у нас под Вологдой — кто ково сгребёт, тот тово и скр… Дана полатях мужика волки съили“». — «А доп же у вас и ночлежник с этими речьми!» — «А он последнее слово сказал: „Ноги вхомут и голова в хомут, да так и скр…“». — «Дак принесите парной хомут большой». Вот он ее в хомут. Как он её направил, аночлежник и услышит всё. И закричал: «Ой, хозяин, волки съедят!» Хозейка выскочила — и окошко поло. «Ой, батька, волк-отубежал! Дуйте-ко огонь! Дуй-ко огонь! Жива ли?»

На печь. А она в хомуте и лежит. Пощупала — около ж… и мокро. «Ой, батька, — говорит старуха, — не больнё рычи, што-бы он (т. е. прохожий) не чул. Из Вологды он, слухи-то дойдут, долго ли?» Вот он стаёт под пестерем. «Хозяин, пора ставать. Мне здоблеться пора в путь-дорогу». Вот он оболокся, доброй молодець, и стал прощаться: «Што надо за фатеру?» — «Да ничево! А вот што, милой: што чул, што слышал, не говори». — «Ой, да я ничево не слыхал». Вот с ими простился и пошёл домой. Отошёл версты три от этой деревни, попадает встричу старичок. «Вот, говорит, дедушка, на´ узелок, снеси хозеину. Знаешь?» — «Знаю». — «И подай ему». Он пришёл и в окошко. «Кто такой?» А он и подаёт: «Вот тилеграмма, свадьба скоро будет!» Как розвернули, роспечатали, а дары тут. Так и узнали, што дело врозь.