Василий Сукин сын и Иван-царевич - Страница 2

На задворках нашли одново целовека и спрашивали ево: «Где у вас народ в городе?» — «Повадилсы змей, говорит, приел всево народа!» Они остановились в одном домике ноцевать. Василий Сукин сын выспросил у этово человека, где ходит этот змей. «А вот тут, говорит, из-под моста!» Ён и отправил Ивана-царевиця первую ноць караулить, а сами остались тут двое. Иван-царевич посидел несколько время и уснул; а Василий Сукин сын не обнадеялсы на Ивана-царевиця, пошёл сам. Пришёл к этому мосту — змей и выходит. Конь потыкнулсы, на руке сокол стрепенулсы. Змей сказал: «Ты што это, конь, потыкаешши? Ты што, воронья перья, трепешшишши? Надо мной слышишь невзгоду, или над собой? Надо мной, кажется, вряд! Есть только один Василий Сукин сын, и то ён в малых летах ешшо; а ежели бы ён здись был, то на ладонь посадил, а другой прихлопнул — мокренько было бы!» А Василий Сукин сын и выходит. «Што ты, поганая пога´ниця, похваляешши? Давай-ко, говорит, разъедимсы!» Розъехались, а Василий Сукин сын как ударил мецём, ссек все три головы. Туловишше под мост, а головы в дом привёз. Ивана-царевича не разбудил, так и оставил. Пришёл в дом и сам лёг, уснул крепким сном. Потом пробудилсы, спрашивает Ивана-царевиця: «Што ты, говорит, видел ково или нет?» — «Никово я, говорит, не видал! Это соврали!» — «Ну, ланно, говорит, всё равно, на другую ноць покараулим!»

Ну, день прошёл. Отправляет Ивана служанкина сына караулить. И тот также посидел и уклалсы спать, а Василию Сукину сыну не спитсе. Тот стал и опять пошёл к мосту. Приходит к мосту, змей выходит. Конь потыкнулсы, на руке у нево соко´л стрепенулсы. «Ты што, собачье мясо, потыкаешши? А ты што, воронье перье, трепешшишши? Надо мной слышите невзгоду, али над собой? Надо мной, кажется, вряд! Есть Василий Сукин сын, так ён в малых летах; то бы он здись был, я бы его на лодонь посадил, а другой прихлопнул — мокренько было бы!» Василий Сукин сын выходит. «Што ты, поганая поганица, похваяешши? Давай, розъедимсы!» Розъехались. Василий Сукин сын как ударит, все шесть голов и ссек сразу. Туловишшо под мост, а голову с собой взял. Опять лёжитсы отдыхать, и уснул крепким сном богатырским. Проснулсы, встал и спрашивает Ивана служанкина сына: «Не видал ли ты цево?» — «Ницево я тут не видал!» Не признаютсы.

Потом Василий Сукин сын сошёл в город, взял несколько колод карт. Принёс карты и положил на стол, и сказал: «Вот, говорит, братья, играйте в карты всю ноць и глядите (платок положил носовой белой), как заходит он красным пятнам, вы как можно торопитесь ко мне». А сам отправилсе караулить. Вот около полноци и выходит змей девятиглавый. У ево конь потыкнулсы, на руке соко´л встрепенулсы. «Ты цево, говорит, конь, потыкаешши? А ты, воронье перье, трепешшишши? Надо мной слышишь невзгоду, али над собой? Надо мной — вряд! Есть Василий Сукин сын, только в малых летах; на лодонь посажу и другой прихлопну, и мокренько будет!» Василий Сукин сын выходит. «Што ты, поганая поганица, похваляешши? Не видавши молодця, не хвастай! А вот, говорит, давай розъедимсы!» Розъехались, и как он махнул, сразу шесть голов и снёс. А потом три головы остались. Бились, ешшо, значит, он голову снёс. Василий Сукин сын взял и фурашку бросил туды и крышу сдёрнул с дома, а братья спят. Видит, што делать нецево. Стал говорить: «Поганая поганица, нам не цесть, не хвала — друг дружку убьем: а давай, говорит, роспишемсы, пускай ты старшой брат, а я младший!» Ен посвалилсы, ён размахнулсы и те две головы ссек остальные. Сам пал и уснул крепким сном, и спал три дня и три ноци. Потом пробудилсы.

Пришёл в дом, а братьей и в духах нету, также и Елены Прекрасной. Ему делать нецева, Василию Сукину сыну, и он отправилсы в догоню.