Верная жена - Страница 2

Вот этот и отправилсе. Вот приехал этот в город. В самой дом приехал. Вот и давай ю склонять эту женшшину. Сулит ей большие деньги и проходу ей не даёт, места никаково. Ёна уж всяко, всяко — ницем от нево не отвязаться. И говорит: «Ужо я пойду к дяде! У меня дядя», — говорит. Сошла к этому дяде и говорит: «Вот так-то и так-то. Съехал к нам какой-то целовек и склоняет к таким-то делам. Што посоветуешь мне сделать?» Дядя и говорит: «Што же! Не заметка у мужа положена! Што же, можно», — говорит. Вот ёна и говорит: «Нет, дяденька, вы не ланно судите!» И вот пошла от дяди. Приходит домой, а ён опеть к ней. «Ну, што тебе дядя сказал?» Ёна ему рассказала, што ей дядя сказал. Ён опеть к ней стал приставать. А она и говорит: «У меня тетка ешшо есть, я схожу к тётке». Таким же образом и тётка ответила: «Ежели склоняет, так не заметка у мужа кладена!» Вот ёна и от тётки вон. Опеть приходит домой. Ён опеть к ней пристаёт и до тово пристает, што и проходу ей не дает. Вот ёна и говорит: «Погодите, я ешшо схожу ко свешеннику. Што свешшенник скажет?» Вот пришла к свешшеннику: всё рассказала, как приехал, склоняет к этаким делам. Свешшенник и говорит: «Не нарушай, говорит, закона! Эти деньги, што он сулит, это всё прах», — говорит.

Вот она и опеть домой пришла. Ноць подходит, а ён опеть проходу ей не даёт. Ну, вот никак уж ей от нево не отговоритьсе. Она и говорит: «Дожидайте, се´ ноци я и приду», — говорит. Велела там ему итти в ейную спальню. Он ушёл туды и дожи-даетсы там ю. Вот, а у их была служанка, девушка хорошая тоже, благородная. Вот она со слезам стала её уговаривать. Посулила ей сколько денег. Рассказала ей всё и говорит: «Сходи туда, сдобись в моё платье!» Вот служанке этой тоже не хотелось: девушка была хорошая, ницево ешшо дурново не знала. Поотговаривалась, поотговаривалсь, потом и согласилась. «Я всё-таки дешевле госпожи! Што там ни будет, а не прогневлю свою госпожу!» Взяла сдобила ю во своё платье, всё сняла с себя и одела; дала свой перстень именной. Ёна вошла в комнату к ему, а ён к ей. Вот боле слова не сказал о дурных делах; ощупал только кольце и давай отымать у ей. Это кольце было туго, оцень туго; он взял с пальцем и отрезал, в карман и положил. А эту девушку не осмеял, не опороцил. Потом ешше платок носовой лежал на столе этой госпожи, тоже именной, взял ево и — в отправку.

Вот отправилсы этот целовек. А госпожа и думает: «Для цево же это он сделал? Сам склонял к дурным делам, а девушку не осмеял, а палец обрезал». (Ена не знает, што совершаетсы с мужем там.) На другой день, время немедлитсы, опеть к дяде пошла. «Вот, дядя!» — говорит и всё рассказала ему, как служанка сдобила и как этот палец обрезал у ей. Дядя и говорит: «Это не иначе, как муж ваш в погибиле! Не надо медлить, а ехать туда. Должно быть поспорено там чево-нибудь!» Вот на другой день направились и отправились — госпожа, дядя, и служанку с собой взяли. Вот много ли, мало ли времени там ехали и доехали до тово города, где муж ейный был. Вот и остановились у онново целовека ноцевать в онном доме, там у беннова ли, иль богатова.

Тот, конецьно, съехал и похвастал. «Говорил, што не склонить жены, а вот склонил!» И показывает перстень именной и платок. Муж верит, конешно. Вот ево как будто и на смерть склонили. Завтра на плаху. Посовестили уж ево: «Вот, женой хвастал, хвастал, а она и изменила!» У нево на сердце не сладко. Вот оне приехали и спрашивают: «Што у вас, дяденька, в городе деитсе?» Этот хозяин и говорит: «Завтрашний день руський купец приписан к смерти. Надо итти и смотреть. Похвастал своей женой, што никому не склонить её, а один вызвалсе, што склоню; вот съездил туды и привёз оттуда перстень именной и платок именной. Завтра и будут весить руськаво купця!» — «А нам, дяденька, можно сходить посмотреть?» — «Как же, говорит, не можно, коли по всему городу отданы объявки, што надо итти и смотреть!»