Царь Соломон - Страница 2

«Спасибо, што пригони´л. Говедины привёз. Подём, возьмём топерь и наколем, наварим, нажарим». Наварили, нажарили, съись не могли и к утру осталосе. Он встал поутру ранёшенько, сел под окошечко да поедает говедину. Вдруг чарь Давыд приехал и спрашивает: «Где кузнечь?» — «А кузнець ушел с быками бодатьсе»… А тот и говорит: «А мало из быков телята родятсе». Тот заворотилсе и назад — делать нецево!

Приежжает царь Давыд, пригонил баранов, а быков назад угони´л остальных. И говорит: «Штобы было к утру сто егнёнков». Сам опять уехал. Кузнець сделалсе экой невеселой, экой нерадостной! Опять Соло´мон приехал домой. «Што же ты, папаша, не весел, не радоштен?» — «А к чему же мне веселиться, коли твои папаша пригонил сто баранов, штобы к утру были готово сто егнёнков». — «А спасибо ему, што пригонил. Это помегче говедина, бери ножик да подём, станем резать, варить да жарить.» Вот нарезали, наварили, нажарили, и к утру осталосе много. Поутру встал, у окошечка сел, сидит да говедину поэдаэт. Чарь Давыд приехал и говорит: «Где кузнечь?» — «А кузнечь, говорит, с баранами будаетсе». А он говорит: «Мало, говорит, дураков с баранами будаютсе». — «А мало из баранов егнята родятсе». Вот взад заворотилсе и уехал.

Тот опеть уехал, а этот опеть приехал. «Кузнець! подавай остальных баранов, а вот тебе сто еиць варёных, штобы к утру было сто циплёнков». Тот и уехал. Соло´мон приежжает. Кузнець лежит пече´льной. «Што же ты, папаша, невесел?» — «Да где быть весёлым! Приежжал чарь Давыд — штобы к утру было сто циплёнков из ста еиць варёных». — «Ну и ладно. Спасибо, што наварил. Нам не надо беспокоитьсе. Давай, станем чистить да ись». Вот они колько поили — всево съись не могли, и осталосе и к утрию. Он поутру стал пораньше, сел под окошечко и начал поедать еицька. Вдруг чарь подъехал к окошку. «Где кузнець?» — говорит. «А кузнець циплят парит». — «Мало, дурак, мужики циплят парят». — «И мало, дурак, из варёных еиць ци´плета вылега´ют». Тот опять и взад. Соломон уехал на своё место.

И вот царь и опять приехал. «Кузнець! Подавай остальные ейца!» Тот еица подал. «Вот што, кузнець, я к тебе поездил; ты теперь приежжай ко мне! С обоими сыновьями, и возьми друга и не´друга, обуйсе и не обуйсе, оболоки´сь и не оболоки´сь, запреги´ лошадь и не лошадь, запреги в дровни и не в дровни, и´дь доро´гой и не дорогой, заидь на двор и не на двор». Кузнець тово, пуще тово запечалилсе. Чарь Соло´мон приежжаэт. «Што ты, папаша, больно печален севодня?» — «Твой папаша наказал севодне и не то, што сделать, и не рассказать будет, кажетсе. Велел взеть обеих сыновей, друга и не´друга» и т. д. Соломон и говорит: «Вот што, папаша! Есть, говорит, мерёжа?» — «Есть». Взял принёс, опеленал всево, сапоги обул, подошвы отрезал. Забрали друга и не´друга, запрегли козла, запрегли дровни. Один поло´с сколотил — так дровни и недровни стали. Едут они дорогой, а копы´льё стороной идёт. «Смотри, папаша, как козёл зайдет на двор, а дрове´й не завози». Как сказали, так и сделали. Чарь глядит — видит, што никак не подкопаешси под сына. Посадил за стол и стал потчивать.

А Соло´мон кузнецю раньше наказал: «Как первую рюмку поднесёт чарь, ты и подай хозейке. Она как пить станет, ты ей по плецям и стегни ремя´лкой. Она бросит рюмку и убежит домой. Возьми кусочик, кинь собаке — как и´сь станет, ты ее и хлесни´. Залает, побежит; кликни опеть — она обратно воротитсе, а жонка та не воротитсе уж». Сделали всё это и поехали домой. Доехали до сосны, до большой. Царь Давыд и говорит: «Это, говорит, на што гожа?» — «А вот чарь Давыд помрёт, дак домови´шше сделать можно», — говорит. Это ему не показалось. «Ах ты, пёс!» И хотел ево схватить, а тот убежал. Воротилсе домой и послал слуг ево хватать, доста´ть. Вот слуги ехали, ехали, доехали до горы, на горе сидит пастух, пасёт скотину и в рог играет — с… и с…, пьёт и ест, и в рог играет.