Про весь белой свет

Жил до тово купечь, и у ево были сын и дочка. И он с сыном отправлялся в инныя земли торговать, а дочь свою оставлял дома. И оставил он ей несколько мага´зин и прикашшиков. «Дочька моя милая, оставайся, я тебе оставлею магазин и торгуй с прикашшками. Если я от тебя чево учу´ю, сделаю худо, то я тебе голову срублю». Дочка так торговала благородно со своими прикашшиками и скромно жила; и она в одно время захотела повидаться со своими сродственниками. Сделала она вечер и созвала свою родню. У нее был дядя один архиреем. И потом она угостила свою родню, и оне разъехались по своим местам. Она дядю своево оставила дома тут жо, и налила снова самовар, и сили они чай пить. «Ну вот, говорит, дядянька, ты скажи, как душа спасти». — «А вот, ты сделай со мной грех, и я тебе скажу, как душа спасти». — «Вот сейчас же я схожу в другую комнату и приду, и согласна я с тобой». Убежала она в самые задние комнаты и спряталась, заваливши одёжой. И дядя ее поискал, поискал — не мог найти и с тем согласился; уехал домой. И раздумалсе: «У меня брат такой, узнает, што я сделал над дочерью — то меня решит». И взял он, написал своему брату письмо: «Вот, брат, говорит, мой милой, дочь твоя после отъезду так гуляет. И завела в своем дому трахтиль и б…».

И брат принял письмо от брата своево про дочерь. И посылает сына своево изгубить свою дочь. И потом сын приезжжаэт в одно время, в полночь, домой. В городе огней не было. У ево в доме в крайней комнате был огонь, и он подумал, што она сидит с полюбовниками. И взял, вошел в свой дом, запоры знаэт — запер и вошел к ей в комнату. Свечка горит перед иконой, она стоит и Богу молится. Услышала, што хто-то пришел. И поглядела, видит — стоит брат. Она испугалась и спрошала у ево: «Ах, братец милой, зацем ты прибыл домой?» Брат взвыл и говорит ей: «Ах, сестрица милая, до нас письмо пришло, што ты в доме завела трахтиль и б…, и за это тебя отець велел решить». Потолковали с братом и она отпросилась: «Не бей миня, отпусти на волю, я ни тебе, ни отцю не покажусь никогда». И брат пожалел ее; отпустил на волю.

И она с дому ушла ночью. И покуда она ночь была, так шла большой дорогой. И потом как стал день — она сама себе и говорит: «Я знаменитая купциха. Меня, говорит, кажной знает. Кто отцу донесётся, то и брату худо будет». И она отвернула в лес. Подошла несколько лесом и вышла на тропинку. По этой тропинке шла нескольки время и вышла на широку долину. О середке этой долины стоял дом. «Пойду, говорит, в этот дом и узнаю, кто живёт; тут, быть может, закушу´». И приходит она в этот дом. Ворота не заперты, и заходит в этот дом, и походила она по всему дому — людей нет никово. Зашла в одну комнату; лежит пирог в белой корке и графин вина; ей от устатку захотелось поись. Она наперво налила рюмку вина, выпила и закусила пирога. Тольки што пирога закусила, чюёт конной топот и розговор народа. Поглядела в окно: и´дет 11 человек верхам на конях, и все оне оружонные. Она сама себе и говорит: «Не к месту я попала: верно, этот дом разбойницеской». Заходит сам атаман в эту комнату:. «Ах, братцы, вот нам сестрйцю Бог дал. Вы смотрите, не обижайте ни словом, ни делом». И жила она тут нескольки время.

Дядя думал про то, што «Брат приехал, не убил сестры и отпустил он живую. И донесутсе слухи — худо мне будет!» И взял нашел он себе волшебну старуху. И эта старуха поглядела по своим волшебным книгам: «Жива, говорит, у тя племянка». — «Так постарайся, как бы ее уморить». — «Купи, говорит, на платье атласу и сшей. Как она облочёт, так и умрёт». И он купил атласу и сшили платье; и взяла эта старуха, и понесла. Приходит старуха к дому, и она как увидела, што руська бабка идёт, и она как обрадовалась ей, и принела ее в гости. «Вот, говорит, Маша, твой брат по´слал платье и всячески жалеет тебя». И она оболокла платье примериться, и сделалась мёртвая. Эта старуха ушла. Приехали разбойники и видят, што ихняя сестра мёртвая. Ну как они потужили все и сказали: «Што из мертвых не сделаешь живую, и надо, верно, похоронить». Сделали оне гроб. «Надо, говорят, ее вымыть». И стали.