Как Христос ноцевать просился

Нишших кормил обедом и ужином, а ноцевать не пускал мужик богатой. Всё ко вдове отправлял. Пришел к нему Господь ужинать. Поужинал да на лежаночку забираетце старицёк, а ево не пускают, посылают ево ко вдове, а он нейдет; он забираетце на лежаночку и валитце спать. «Мне, говорит, и этта хорошо». Вот он денёк и походил, а к вечеру опеть к ним ужинать. Опеть поужинал, опеть на лежаночку и забираетце, а старуха бранитце, не пускает ноцевать. Посылают ево ко вдове. Он одно твердит: «Мне и этта хорошо». Вот он опеть ноцьку и ноцевал тут. Старуха днём бранит старика. «Он опеть, говорит, придёт ноцевать». Вот он, где день не походил, опять к ним ужинать пришел. Вот поужинал, опять на лежаноцьку собираетце. Старуха ворчит: «Поди, говорит, ко вдове». А он одно твердит: «Мне и тут хорошо». Вот он опеть ноцевал ноцьку. Поутру встал, походит домой. «Ну, говорит, дедушка, я у тебя загостил. Приходи же ты ко мне в гости». Старуха бранитце. «Мало, говорит, к нишшему ходят в гости». — «Ну што ты, говорит, бабушка, цем богат, тем и рад. Может, я попотчую и хорошохонько». Вот старик ушел домой.

Вдруг через сутки прибежал сивой конь к окну. У сивово коня в седле письмо — зовут старика в гости. Вот выходит старик, процитал письмо и садился на коня. Конь и увёз ево, и прибит к эфтому старику, которой был у ево в гостях. Принял старицёк ево. Так он ево потчевал, он отроду этаково кушанья не видал. Вот он и повёл ево спать. Завёл он ево в комнату и запер одново. Постельки никакой нету, в фатере-то холод, и до тово он ноць додрожал, што думает: «Околею до смерти». Показалось ему эта ноцька за целой год. Выпустил он ево опять поутру и начал опять ево потчевать. Пей, ешь, чево душенька взнимет всево довольно. И не убывает ницево. Вот опеть суточки он пропировал. Приходит ноць, повёл ево дедушка спать, завёл в комнату ешшо хуже тые´. До тово околевал, што не знает, как до дня дожить. Опять порассветало. Старик вывел ево. Опять потчевал, лутше ешшо. Опять приходит ноць. Повёл старик спать ево. Привёл он ево в комнату. Просто манным духом кормит. Постельки мяконькие, кажется бы, не вышел из этой комнаты. Показалась ему ноцька за один часок. Приходит дедушка, отпирает ему двери, а ему итти-то неохота. Но делать нецево, надо итти, когда зовут. Говорит ему дедушка: «Каково спать-то было?» — «Севодня больно хорошо». — «А по те-то ноцьки каково?» — «А больно худо», — говорит. «Первая ноцька — тебе место в будущем, другую-то ноцьку — твоей жене, а эту ноцьку спал — так вдовице. Отправлейся теперь с Богом домой».

Выходит он из фатеры, а сивой конь стоит у окна. Вот он садился на коня, конь повёз ево домой. Подъежжает он ко своему двору. Слез с доброво коня, конь убежал, не знает и куда. Приходит он домой, ево и живым не окладывали. Он не долго ездил, только три годика. «Поди-ка, говорит, старуха, наливай самоварчик, пора чай пить, да принеси-ка водочки». Сили чаю пить они. «Поди-ка, говорит, зови вдову в гости к нам». Та сошла по вдову. Вдова обычалась, пошто в гости зовут. Пришла она к ним в гости. Посадил он вдову возле себя. Наливает чашку чаю, рюмку водки, вдове и подносит. Вдова испужалась: «Што это слуцилось, пошто потчует?» Потчевал, потчевал да и стал говорит: «Вдова! Станем домами менеть». — «Да што ты, говорит, станешь домами менеть? У меня дом-от худой, а у тебя хорошой?» — «Тебе сказано, так станем», — говорит. «Полно, ты обманываешь. Станешь ли менеть?» — «Тебе сказано, што станем. Давай руку. Я пойду в твой дом, а ты оставайся, говорит, в моём». Она подала ему руку; он оставил её в своем доме, а сам пошел со старухой в её келейку. А старуха-то ворчит: «Што ты сделал такое?» А старик говорит: «У нее место хорошее, а у нас худое. Мне не измотать своево именья своими руками, а она, говорит, измотает, она опеть заслужит себе место».