Луна и Звезда - Страница 2

Пошел и он; приходит в лес дремучий. Стоит избушка, повертывается на курьих коленках. «Избушка, избушка! Стань к лесу задом, ко мне передом!» Она повернулась. Он входит в эту избу, а там баба-яга, старуха-волшебница. «Ныне, говорит, русский дух в очью является! Что ты, Иван-царевич, дело пытаешь или от дела лытаешь?» — «Вот у меня, говорит, две сестры пропали: не знаешь ли, не слыхала ли?» — «Знаю твоих сестер. Их духи унесли, тебе их не достать. Такие-то Вихри сильные, волшебные. Тебе нельзя и подойти. Сестра Луна, говорит, в серебряном дворце, а Звезда в золотом дворце. Ты и не найдешь их: далеко, далеко!» — «Нет, говорит, я пойду». — «Ну, ступай, там моя сестра. Вот тебе клубочек, куда клубочек покатится, туда и иди и придешь к моей сестре». Он поблагодарил, покатился клубочек, он идет; с неделю шел до второй ее сестры. Приходит. Та еще сердитее, злее. «Я, говорит, сердита, хитра, мудрена, а третья еще злее. Вот тебе, говорит, платочек, отдай от меня в подарок. Она тебя примет». Вот он опять пошел по клубочку, приходит, платочек ей подал от сестры в подарок. «Ну, говорит, какое твое дело?» — «Я, говорит, ищу своих сестер. Не знаешь ли ты, где мои сестры?» — «Луна, говорит, у первого Вихря; только там стена каменная и двенадцать человек стоят день и ночь, тебя не пропустят. А про другого Вихря нечего и говорить: очень зол». Вот он распростился, пошел.

Подходит к этому дворцу. Стена каменная высочайшая: ни под каким видом нельзя взлесть на нее, и двенадцать человек стоят день и ночь. Подходит и просит он, чтоб его впустили — ни за что не соглашаются. Он надел шапку-невидимку, перелетел туда. Видят часовые: он во дворе ходит. «Ну, говорят, как бы мы согласились! Это нас дух испытывал!» А Иван-царевич пошел во дворец; вошел в одну горницу, никого нет, вошел в другую, в третью, в пятую горницу взошел, на диване почивает его сестра Луна, уж такая красота… Она лежит, почивает крепким сном. «Милая сестра! Проснись, пробудись! Папенька-маменька прислали поклон». — «У меня, говорит, братьев нет». Он рассказал ей, она обрадовалась, испугалась. Плакала, плакала с радости. «Ах, говорит, ведь, сейчас Вихорь прилетит, он тебя, говорит, на мелкие части разорвет!» — «Не боюсь, говорит, я никого на свете». — «Ах, он, говорит, злой!» Иван-царевич показал ей шляпу-невидимку, успокоил ее. Вдруг летит Вихорь; Иван-царевич сейчас на себя надел шапку-невидимку: не видно его. «Ах, говорит, Луна, у тебя русским духом пахнет, верно, твой брат пришел». — «У меня нет братьев». Вот этот Вихорь бросился искать; искал везде, и в шкафах и в сундуках, нигде не может найти. «Верно, говорит, твой брат приехал!» — «Да хоть бы приехал, что бы ты сделал?» — «Ничего», — говорит. Она и говорит: «Иван-царевич, покажись!» Он снял шапку-невидимку. Видит Вихорь и говорит: «Я, говорит, хитер, а он еще мудренее. Как, говорит, вас сюда занесло?» — «Да, говорит, меня кровь заставила искать, вот я и нашел». Сейчас сестра побежала кушать принести. «Не беспокойся! Я, говорит, сам тебя накормлю. Скатерть, развернись!» И явились разные кушанья и напитки. Вихорь кушает, хвалит: «Ах, в России какие кушанья, какие напитки!» И живет Иван- царевич неделю и две. «Я, говорит, тебя, сестра, увезу». — «Нельзя, говорит, он догонит, убьет. Надо, говорит, лучше к Звезде зайти; за ней там царь-девица живет, она власть большую имеет над этими духами». Распростился Иван-царевич, поехал к другой сестре, Звезде.

Приезжает к дворцу, стоит стена высочайшая. Стоят двенадцать человек, никого не пускают к дворцу. А той Звезды муж над всеми Вихрями Вихорь, самый удушливый. Так же часовые Ивана-царевича не пропустили; он надел шапку-невидимку, прошел, они и говорят: «Вот он уж во дворе ходит, это нас сам дух любопытствовал». Взошел Иван-царевич в первую комнату — нет никого, во вторую, третью, в пятой комнате его сестра Звезда, еще прекраснее, крепким сном почивает: «Милая сестрица! Проснись, пробудись, к тебе брат пришел, от отца-матери поклон принес». —