Николай Чудотворец и Иван купеческий сын - Страница 4

Ты уж не Иван купеческой сын, а королевич». Вот он повинчался с ей. Стали делать, пировать. А он и здумал про дедушка-то. «Ой! У меня на корабле есть дедушко — доверенный прикашшык». Король роспорядился: «Запрегите самых лучших коней, едьте на пристань, привезите дедушку и дядюшку на пир-от». Сицяс подъехали за ими. Под ручки захватили, в корету посадили подвезли ко дворчю, дедушку и дядюшку стритили, за гостей почитать будут! Вот дедушко и стал ево судачить. «Эх, Иван-королевич, позабыл ты дедушка! Повинчался на королевне!» Вот оне так суточки пировали, двои, трои. Дедушко ему отвечает: «Иван-королевич! Хорошо гостить, да времё отправляться». — «Вот когды будем, дедушко, отправляться?» — «Да вот на завтрашней день корабль будет отправляться». Да король на корабельную пристань велел сказать: «Штобы простору было нам: отправляется Иван-королевич!» А от эти корабельны хозяева удивляются: «Эх! Вот Господи, Господи! Был Иван купеческой сын, а стал Иван-королевич!» Там кони приказали запречи´ и подъехали ко дворцю. Он приказал войско и музыка. Войско выставил наперед и музыку. Вот Иван-королевич по рюмочке выпил и отправляться стал. Вышли на белы дворы, и сели они в кореты. Музыка вперед и войсько вперёд. Там корабельни хозяева все испугались: «Што это такое! Живучи´ не бывало! Ой, Иван-королевич идёт, отправляется».

Вот и зошли они на корабль. Вот дедушко и говорит ему: «Молитесь Богу, теперь ты — Иван-королевич, а ты — королевна». Вот дедушко стал на руль. «А ты, Иван-королевич, ставай на нос». Простились с тестем и со всеми родственниками, а дядюшка отправился за двое сутки прежде. У их на кораблях войсько, силы и музыка с собой. Вот оне сколько время ехали. «Иван-королевич! Посмотрите подзорную трубку!» Он посмотрел. «Вот, дедушко, недалёко што чернеет. Ой, дедушко, слава Богу, остров». — «Ну, слава Богу, можно погулять и войсько покормить!» Они суточки пировали тут; всё есть — и пить и ись (не как у нас!). На другие сутки дедушко приказал войську наносить дров и приказал эти дрова сожечи. Эти дрова розгорились на мелкой уголёк — жар сильний стал. Взял он эту королевну в огонь бросил и сожог. Этот Иван-королевич запечалился, и жаль ему (дедушке): «Што же ты, Иван-королевич, запечалился?» «Да как же, дедушка, мне жаль её!» — «Не печалься, подождём немного». Вот это дедушко дунул в этот пепел, на две статьи он и сделался. «Вот ты можешь ли отгадать, какой от дров пепел и какой от человека?» Иван-королевич посмотрел и узнал. «Вот этот!» — говорит. «Ну молодец!» Взял этот дедушко этот пепел в руки и кинул этот пепел на воду. Этот пепел расплылся по воде — так она здрава выскочила, красивее далёко стала. «Вот, Иван-королевич, топерь жива, вся нечистая сила из нея вышла! Ну, топерь отправляемся на корабль».

Опять си´ли и поехали. Корабль бежит, и серьце радуется у дедушки, у Ивана-королевича и у войська, у всех! Он у ней и спросил: «Што, королевна, чувствуешь ли теперь што?» — «Да ничево, дедушко, я теперь жива и здорова». Вот они поехали несколько время, вот он и говорит: «Иван-королевич! Посмотри в подзорную трубку, не увидишь ли што?» — «Мне, говорит, дедушко, показывает што-то, чернеет», — говорит. Вот ближе и ближе, он и увидал! «Ой, дедушко, наш город!» — «Ну и слава Богу, домой попал!» И дали знать в свой город — надо стритить Ивана-королевича с войськом. Вот их воинской начальник выставил войсько и музыку и стретил. Дедушко этот и говорит: «Иван-королевич! Спросите, што мать ваша жива ли? Таково-то прежнево купця дом жив ли?» Так роспознали, узнали. «Да там всё крапива! И дому нету!» Розыскать и мать приказал; розыскали и мать. Там приказали выстроить дом, царьской дворец королю. Выстроили ему дворец самый лутшей. Жить да поживать! И теперь живут.