Василий-царевич

Жил-был царь; у него была жена, и пошла она в сад гулять. Где ни взялся ветер, в ветре был Вихорь-птица; подхватил ее Вихорь и унес с собой. У царя осталось после нее три сына. Выросли они большие и стали спрашивать отца про свою мать. «Где, говорят, наша мать? Если умерла, могилу укажите, если жива, скажите, где нам ее найти». Он им и сказывает: «Я и сам не знаю, где ваша мать; ее Вихорь унес». — «Когда, говорят, ее Вихорь унес и она жива, то благословите нас: мы поедем свою мать разыскивать». Самый старший из них — Иван-царевич, средний — Дмитрий-царевич, младший — Василий-царевич. Вот они и поехали свою мать искать.

Приехали к такой горе: ни взойти, ни взъехать, на эту гору: ни строенья, ничего нету; только одна гора. Вот Василий-царевич в несколько дней влез на эту гору и кричит оттуда братьям, что на этой горе ничего не видать. Взял подумал, на все четыре стороны поклонился и пошел. Шел, шел, пришел довольно поздно и видит: стоит дом. У этого дома стоят шесть львов привязанных, у львов стоит корыто, на корыте ведро. Он взял это ведро, сходил, принес воды этим львам, налил в корыто. Они его и пропустили. Он взошел в дом, в комнату. В комнате сидит девушка прекрасная. И эта девушка очень на него вскричала: «Что русским духом пахнет? Кто смел войти в мою комнату?» Глянула на него. «Ах, говорит, добрый молодец, волею или неволею?» Он ей отвечает: «Волею, говорит, своей охотою. Вот у нас унес Вихорь мать». Она ему говорит: «Знаю, говорит, твою мать». Тотчас она его накормила; он ей так понравился, обручились кольцами. Утро приходит; она его проводила, сказала, чтоб он шел к средней сестре. Он пошел.

Шел, шел, подходит, видит дом с золотой крышей; у ворот восемь львов привязано, у них корыто и ведро. Эти львы так шибко на него заревели. Он им принес воды, они его пропустили на двор. Входит в комнату: сидит еще лучше девица. «Что русским духом пахнет? Кто смел войти в мою комнату?» Глянула на него. «Ах, говорит, добрый молодец, волею или неволею?» — «Волею, говорит, своей охотою; у нас Вихорь мать унес». — «Знаю, говорит, я твою мать; с ней Вихорь живет; он ко мне налетает через три года». Она тотчас накормила его. Так он ей понравился; взяла обручилась с ним. Он думает: «Их три сестры, а нас три брата»; обручился. Поутру она его проводила. «Ступай, говорит, к младшей сестре; та тебе растолкует, как к матери взойти».

Шел, шел, приходит: у младшей дом еще лучше; у ворот десять львов привязано, у львов стоит корыто, на корыте ведро. Он хотел пройти; они так на него заревели. Он пошел, принес им воды, напоил их. Они его пропустили. Входит он в комнату: сидит девушка, переметывает карты. «Что, говорит, русским духом пахнет? Кто смел в мою комнату войти? Ступай вон!» Глянула. «Ах, говорит, добрый молодец, волею или неволею?» — «Волею, говорит, своею охотою. Мою мать Вихорь унес». — «Ах, говорит, знаю, твою мать. Вихорь ко мне налетает каждый месяц; он с твоей матерью живет в одном доме». Вот эта девушка понравилась ему (Василью-царевичу) больше всех; взял с ней обручился. Думает: «Эта младшая мне, а те сестры братьям». Приходит утро, она его провожает. «Ну, говорит, добрый молодец, если ты взойдешь, у твоей матери дом снаружи убран драгоценными камнями, и Вихря дома не будет, то ты счастлив, а если он будет дома, он тебя пополам разорвет». Вот пошел он.

Приходит; львы стоят и не оглянулись. И воды не давал, прошел. Взошел в комнату; сидит его мать, затопала ногами. «Что русским духом пахнет? Кто мог взойти? Вон, вон, вон!» Он ей отвечает: «Сударыня матушка, я ваш сын». — «Вон, вон! Какой ты мне сын?» — «Матушка сударыня! Я ваш сын». Упал пред нею на колени, она спрашивает его: «Который же ты мне сын?» — «Младший, Василий-царевич». — «У младшего, говорит, моего сына была примета: родимое пятнышко на правой груди».