Сага о часовом

Это там была королева заклятая в городе Кирмане, в Саратовской области (в старину область была, теперь губерния). Был король и отъехал на долгое время, и назначенное место было род крепости строенье. Дочь его, королевна, не в том месте, в непоказанном, начала строить; издержала казны много, злата, не счетом, а фурами воловыми. Отец ее за то проклял; и она находилась в крепости, в валу, в середине. Через каждые семь лет она выходит в человеческом образе.

Стоял егерский полк (я там служил) в карауле; стал часовой на часы. Близ глухой полночи выходит она в образе человечьем, говорит ему: «Часовой, не бойся меня!» Часовой не убоялся, подходит к ней. «Как сменишься, говорит, с часов, поди на базар, купи мне крест!» Часовой говорит ей: «У меня денег нет!» Она вынула, дала ему денег. Она и говорит ему: «Смотри, не сказывай, что´ видел и что´ слышал!» Часовой поутру пошел на базар, купил ей крест; стал на вторую ночь на то же место, в самое то же время. Выходит она, говорит: «Что, часовой, купил крест?» — «Купил!» — «Станови свое ружье, иди со мной!» — «Как же я, сударыня, оставлю? Нас начальство накажет!» Она говорит: «Не бойся, начальники все там будут, куда ты пойдешь; там всех увидишь!» Пошла она в крепостной подвал, часовой за нею. Она ему говорит: «Что я тебе дам, возьми. Будут тебя начальники, генералы стращать, не бойся никого; будет огонь и вода, не бойся ничего. Только иди за мною и вон выйдешь; не говори, пока я не заговорю!»

Взошли они в подвал; увидал часовой ротного командира, корпусного; стращают его, говорят, что «мы тебя сквозь строй прогоним!» Он молчал, с обеих стен пламя огненное на него пышет. Прошел он огонь, потом река, ветер и волны. Прошел он воду. Она ему показала пальцем взять шкатулку. Выходят из подвала, подходят к главной абвахте (гаупвахте). В сошках ружья; ходит часовой. Часовой их не видит. Приходят к крепостным воротам; ворота отворены. За крепостью через канаву большой мост. Вдруг пошли по мосту: на конце моста нечистые духи сорвали башмак с нее. Он только сказал: «Сударыня, башмак потеряли!» И не стало ни ее, ни шкатулки.

Это было в 1826 году, когда мы там стояли.