Кулик

Жил старик со старухой. У них было три сына. Два умных, а третий дурачок. Умные поехали землю пахать; посеяли на этой земле горох. Когда горох поспел, послали дурачка караулить. Вот он сделал шалаш из соломы и сидит, караулит. Прилетает кулик горох клевать. Дурачок подкрался и поймал этого кулика, хотел ему голову свернуть. Он и говорит: «Иванушка! Не верти мне голову, я тебе пригожусь». — «Чем же ты, говорит, мне пригодишься?» — «Приходи ко мне: я тебе дам скатерть». — «На кой (что) мне ее? У меня своя есть». — «Есть, да не такая. Ты скажи моей скатерти: „Скатерть, скатерть! Развернись, раскатись, напой, накорми меня, доброго молодца!“ Она тебя и накормит». — «Хорошо, говорит». Пустил он кулика.

Потом идет к нему этот Иванушка, видит: пастухи лошадей стерегут. «Пастухи, пастухи, лошадиные духи! Где тут кулик живет?» Они говорят: «Ступайте дальше; там коров стерегут, там и скажут». Вот пошел он дальше, глядит: коров пастухи стерегут. Вот он и спрашивает у них: «Пастухи, пастухи, коровие духи! Где тут кулик живет?» — «Ступайте дальше; там свиней стерегут». Вот пошел он дальше, глядит: свиней стерегут, подходит он к ним и говорит: «Пастухи, пастухи, свиные духи! Где тут кулик живет?» — «Ступай: там овец стерегут, там тебе скажут!» Пошел он дальше, глядит: овец стерегут. Подходит он к ним: «Пастухи, пастухи, овечьи духи! Где тут кулик живет?» — «Ступай дальше, там гусей стерегут, там тебе скажут!» Подходит он к ним: «Пастухи, пастухи, гусиные духи, где тут кулик живет?» — «Ступай дальше, там уток стерегут, там тебе скажут». Подходит он: «Пастухи, пастухи, утичьи духи! Где тут кулик живет?» — «Вон, говорят, ступай: там белые хоромы, красные подпоры; там кулик живет!» Он пошел.

Пришел к этому кулику, поздоровался и говорит ему: «Кулик, ты мне обещал скатерть. Давай ее!» Кулик дал ему скатерть. Вот он (Иванушка) сказал: «Скатерть, скатерть! Развернись, раскатись! Напой, накорми меня, доброго молодца!» Только он сказал, и все явилось. Идет он домой, на дороге встречает его баба-яга. «Батюшка Иванушка! Зайди ко мне; я тебя в баньке попарю, накормлю, напою и спать положу!» Он пошел к ней, приходит к ней, она его в баньке попарила, спать положила. Ложится он спать и говорит: «Ты смотри, баба-яга, не говори: „Скатерть, скатерть! Развернись, раскатись, напой, накорми меня, доброго молодца!“» Лег он спать. Она подошла к скатерти и говорит: «Скатерть, скатерть! Развернись, раскатись, напой, накорми меня, доброго молодца!» Скатерть развернулась. Она увидала, сейчас берет эту скатерть себе, а ему другую положила. Он встал; она подает ему совсем другую скатерть. Он взял ее и пошел домой. Приходит домой и говорит своему отцу: «Батюшка! Я хочу сделать пир, созовите невесток, братьев, всех родных!» Он всех собрал, положил скатерть. Он и говорит: «Скатерть, скатерть! Развернись, раскатись, напой, накорми меня, доброго молодца!» Она не развертывается. Братья и сестры думают, что он над ними смеется. Взяли его со двора прогнали.

Он пришел опять к кулику, пришел к нему и говорит: «Кулик, ты меня обманул!» — «На тебе лошадь!» — «На кой мне ее? У меня своя есть». «Ты возьми, скажи: „Лошадь, лошадь! Заржи!“ Она заржет, у ней изо рта золото посыплется!» Он сказал; у ней изо рту золото посыпалось; полну шляпу золота насыпал; поехал домой. Опять на дороге встречает его баба-яга; ну, он опять зашел к ней. Она сейчас истопила баню, вымыла его, укладывает спать. Он ей и говорит: «Ты смотри не говори: „Лошадь, лошадь! Заржи!“» Он заснул, она прибежала к лошади, говорит: «Лошадь, лошадь! Заржи!» Она заржала; у ней золото посыпалось. Она его лошадь себе взяла, а свою ему поставила. Он просыпается. Она отдала ему свою лошадь. Приезжает домой; отец его и спрашивает: «Зачем ты сюда пришел?» — «Лошадь привел». — «У нас своя есть!» «Есть, да не такая. Ты вели невестке ковры постлать!»