Как солдат былицы рассказывал

Шёл солдат из службы, зашёл к мужицьку ноцеват. «Если знаешь какую былицьку, ноцюй, а не знаешь, дак и не оставайсы, иди с Богом». Ён ницево не знает, а взялсы: «Расскажу», — говорит. (В солдатах жил никакой былицьки не науцилсы.) Поужинал и лёг спать, а самому не спитсы — думает: «Цево я расскажу, если ницево не знаю?» Цюёт — все уснули. Время полноць. «Убегу, говорит, лутше. Если не убежать — дак голова долой».

Вот и побежал. Прибегает в полё, а тут куця накладена снопов в поле; ноць была тёмная, бежать ему не сподруцьно. «Лягу под куцю, дождусь светку маленько и пойду». Как только што лёг, и крицит вдруг из куци: «Задавил, задавил!». Ён испугалсы: цево такое задавил? «Пойду лутше дальше», — говорит. Вот идет и дошёл до овина, а он ешшо тепленкой. Думает: «Зайду, полежу маленько, да пойду». Пришёл в эту тепленьку, а там мужик лёжит, спит, и топор в боку. Вот ён опять испужалсы: «На меня бы не сказали — пойду, говорит, дальше». Подумал, подумал: «Куды я пойду? Вороцюсь я опеть на ту фатеру ежли станут расспрашивать, дак вот эти былицьки я и расскажу».

Идёт. На мост зашёл, на мосту два полога лёжат. А у мужика были 4 сына. Ён и заглянул в один полог. В этом пологу спит муж с женой, а посереди их болшушшёй змей лёжит и шипит. Закрыл полог и от нево проць. В другой полог заглянул. В другом пологу тоже муж с женой спят. В изголовье пташка сидит и до тово жалобно поёт, што заслушенье. А они спят близёхонько, плотнёхонько. Он и этот полог закрыл и от этово полога проць. Потом пришёл, лёг на полати и думает: «Вот ешли спрашивать будут, то вот эту и расскажу». Видит — набежало нецистой силы целая изба: в избе стоит светець, уголья насорены, и не опахано. Эта нецистая сила нацяла толцись. Всё уголье это в муцьку измяли — пыль столбом пошла. Истолкли всё уголье, сами убежали вон. Всё стало тихо в доме.

Вот ён полежал немного, уснул, а старик уже и стаёт; стал старик, огня достал и сыновей будит. До них стал ешшо, до свету разбудил сыновей — молотить идти. Сыновья и невестки стали; потом этово прохожаво будят: «Вставай-ко, служивой, рассказывай теперь былицу», — говорят. Вот ён стал, умылсы и говорит: «Вот, дедушка, вот я жил в солдатах 25 лет, а ницево не знаю; а вот я росскажу, што я видел в эту ноць: поляжал, поляжал — думаю, говорит, што ницево не знаю. Жалко своей головы — думаю, убегу, говорит. Ну выбежал в полё, лёг под куцю, ну под куцёй и крицит, што — задавил! Я, говорит, испугалсы и побежал дальше. Побежал и вижу тепленькая тёплица: я вошёл в тёпленьку, а там мужик лёжит, а топор в боку. Я, говорит, испугалсы и опеть пошёл дальше. Подумал, подумал, куды мне идти спать, а в путь ешшо темно. Воротилсе на ту же квартиру. Пришёл на мост, заглянул в полог — тут лёжит муж с женой, ваш сын, а промеж них змей большой; я, говорит, закрыл полог, открыл другой, а там опеть муж с женой лёжит, а в головах сидит пташка и так жалобно поёт, што заслушеньё. А они лежат к друг дружке близёхонько, плотнёхонько. Я и этот полог закрыл. В избу вошёл и на полати лёг. Вдруг ноцью набежало нецистой силы, и свитець стоит, а они кругом свитьца и начили толцись. Уголье всё в муцьку измяли. Потом потолклись, потолклись и все убежали; в избе стихло».

Вот этот старик: «Молодец, служивой!» И нацял сыновей призывать: «Кто снопы обирал?» Который обирал, тот и говорит: «Я, тятенька, обирал». Вот он схватил плети и давай драть етова сына. «Вот знай, подлец, как с цюжих полос снопы обирать!» Драл, драл, от ево отстал. Знал, которой сын дурно с женой живёт, за тово сына принимаетсы: «Вот и тебе, сын, то же будет! — и давай драть. — Знай, как с женой худо жить! Вот промежду вас нецистая сила и лёжала, она вас и смушшает».