Страница 1 из 2
1
У барина был старик-слуга, такой верный, что всем домом один управлял; а сын его Климка не в батьку пошел, с малолетства воровать научился. А ему ли не было холи и воли? Отец водил его, словно ягодку, в красной рубашке, в новых сапожках. Так нет, нечестивого дарами не ударйшь. «Пойду,— говорит,— батюшка, уведу вола».— «Не ходи, каналья! Тебе там голову сорвут». Не послушал Климка отца, пошел воровать. Гонят хохлы гурт. Климка выглядел-высмотрел, забежал вперед, не пожалел нового сапога, снял с ноги и бросил на дороге; сам за куст спрятался. Хохлы увидали сапог: «Эх, жаль, что один! Кабы,— говорят,— пара таких сапогов, надел бы их и стал паном». Поговорили, сапога не подняли и погнали скотину дальше. Климка рад услужить, забежал вперед, снял другой сапог и кинул на распутье. Хохлы увидали, обрадовались и пустились все за прежним сапогом. А Климка не плошает, дело в его руках огнем горит: отвязал пару волов — и поминай как звали!
2
«Худо, худо делаешь,— говорит отец,— скажу барину». Сказал барину под веселый час. Климку позвали. «Ты, Климка, говорят, вор?» — «Вор, сударь!» — «Ха-ха-ха! Украдь же у меня стоялого жеребца».— «Украду, только чур не отнимать».— «Не отниму!» Барину потеха, что Климка-мальчишка вор! Над жеребцом поставили большой караул: два человека за узду держат, два — за хвост, четверо — за ноги, один верхом сидит, да двое у дверей торчат; всех сторожей было одиннадцать. «Смотрите, ребята, не спать, не зевать! — говорил барин.— Придет Климка воровать — ловите; уж мы его проучим, зададим ему баню!»
3
Пришла ночь, пришел и Климка; взлез на крышу, проломал дыру, спустил в конюшню бочонок вина на оброточке, бочонком помахивает, сторожей подразнивает. «Братцы,— говорят караульщики,— что-то хорошо пахнет! Кажись, бог клад посылает; дураки же мы будем, коли не сумеем взять его». Один за другим стали к бочонку прикладываться, зелена вина натягиваться; натянулись так, что и руки опустили и носы повесили. А Климке того и надо; он тут как есть! Зачал распоряжаться по-своему: верхового снял — на колоду посадил, которые за ноги держали — тем в руки по палке всунул, которые за хвост — тем трепаной пеньки дал, а которые за узду — тем по веревочке, опростал повода и вывел коня, сел на него молодцом и очутился под барским крыльцом. «Ах, ах! Где мои наглядчики, где караульщики?» Пошел барин на конюшню пытать, а они словно дурни спят, еще не очнулись спьяна. «Ну, Климка, твое счастье, твой конь! Украдь же ты у меня погребец».— «Украду, только не отнимай».— «Не отниму!»
4
Климка взял лопату и заступ, пошел на кладбище, вырыл мертвеца и сготовился на дело; а барин собрал-снарядил караул с вилами, стрелами, дубинами: глянуть, так страшно! Посадились все караульщики в круговину, погребец поставили в середину; сидят, чубом не тряхонут, глазом не моргонут, хозяйское добро берегут. Пришла полночь, в окно кто-то стук, стук! Поднялись дубинки, натянулись стрелы, уставились вилы. Показалась голова, лезет человек, а то Климка-вор сует в окно мертвеца; сейчас напали на того мертвеца караульщики, изрубили-искрошили в пирожное тесто. Пошли доложить барину, что Климку убили, на куски искромсали, да погребец грудью отстояли. Барин за то ни похвалил, ни пожурил, а по Климке, видно, не много тужил. Тем временем Климка-вор унес погребец и завалился спать.
