Усоньша-богатырша

Жил-был царь; у него было три сына. Прослышал этот царь (он был очень стар, а тут у него жена померла — стал еще старше), что есть за тридевять земель в тридесятом государстве у Усоньши-богатырши живая и мертвая вода и моложавые яблоки. Потом этот царь сделал обед для черни; созвал всю чернь. Потом после обеда начал вызов: не выищется ли кто, кто бы достал живой и мертвой воды и моложавых яблоков. И никто не выбрался. Потом этот царь сделал обед для войска. Тоже никто не выбрался. Тогда видят дети, что царь очень предался печали (о том), что никто не может достать живой и мертвой воды и моложавых яблоков. Старшего сына звали Дмитрий-царевич, среднего Алексей-царевич, а младшего Иван-царевич. Только они друг с другом условились, что, если один поедет, пропадает, другой бы ехал; и если другой поедет, пропадет, ехал бы третий.

Приходит большой сын к отцу, говорит: «Батюшка, благословите меня! Я поеду, достану воды и моложавых яблоков». Царь был очень рад, благословил своего сына. Приказал собрать корабль и отпустил его с генералом-адмиралом. Потом ехали они сутки, двое; корабль их шел, как следует; на третьи сутки понесся их корабль. Они отпускали и паруса, бросали якоря, ничто не могло держать его. На четвертые сутки принесся их корабль к ужасному, высокому острову. Стояли они сутки, двои. На третьи сутки вышли они (царевич с адмиралом) на тот остров. Взошли на тот остров; на том острове преотличные плоды, растенья, цветы. Этот Дмитрий-царевич и говорит: «Если б не поехали мы за тридевять земель в тридесятое царство, мы бы никогда того не видали». Потом, когда ходили они по острову, явилась птичка; она очень Димитрию-царевичу понравилась. Он стал за ней ходить; когда он хочет ее поймать, она отлетит и опять сядет; так он и не может поймать. Генерал-адмирал и говорит: «Димитрий-Царевич! Бросьте за этой птичкой ходить, я уж очень стар, нет моих сил за вами ходить!» Он ему отвечает: «Нет, говорит, генерал-адмирал, я такой птички во всю жизнь не видал и, может быть, не увижу; я с ней не расстанусь, как-нибудь да поймаю». Только ходит, ходит, все не может поймать.

И говорит Димитрий-царевич: «Ну, генерал-адмирал, ступай на корабль; если через трои сутки я не буду, то ты отправляйся на родину к отцу; а я, если назад не возвращусь, где меня Бог благословит, там я и буду». Генерал-адмирал отправился на корабль, а он стал за птичкой ходить. Сколько ни ходил, все не мог поймать; пришла темная ночь, птичка порхнула в куст и пропала. Ходил он ночь и заблудился в том лесу и говорит: «Господи, говорит, послал ты на меня злого человека или лютого зверя!» Когда он эти слова проговорил, смотрит: сделалась тропинка там в лесу. Пошел он по этой по тропинке, смотрит: стоит хижина, вся мохом заросла. Он входит в эту хижину, сидит там старый старик с большой седой бородой; когда он взошел, старик этот и говорит: «Здравствуй, Димитрий-царевич! Я тебя сколько ждал. Что´ ты, волею, или неволею, или своею большею охотою, дело пытаешь или от дела лытаешь?» Он, как царский сын, на старика закричал: «Старый черт! Не напоил, не накормил, а спрашиваешь!» Старик на него взглянул свирепым видом и говорит: «Я, говорит, таких не люблю, хоть ты и царский сын, я постарше тебя!» И закричал взять его в темницу и давать ему в сутки фунт воды и фунт хлеба.

Генерал-адмирал, когда прошло трое суток, обил свой корабль черным трауром, отправился в свое государство. Когда приезжает в свое государство, ударяет из пушки, извещает, что он приехал. Царь взошел на балкон, видит, что корабль в черном трауре. Потом посылает он адъютанта: «Поди, узнай, что за корабль пришел?» Адъютант съездил, приезжает, говорит, что это тот самый корабль, на котором поехал Димитрий-царевич за живой и мертвой водой и за моложавыми яблоками.