Сказка о славном и сильном витязе Еруслане Лазаревиче, о его храбрости и невообразимой красоте царевны Анастасии Вохрамеевны - Страница 6

А Еруслан Лазаревич вышел вон из шатра, и князь Иван Русской богатырь говорит ей: «Милая моя, прелюбезнейшая и всего света прекраснейшая царевна Кандоула Феодуловна, есть ли на свете тебя краше, а моего брата Еруслана Лазаревича храбрее? Скажи мне, прекрасная Кандоула, ведь я для твоей красоты убил отца твоего и войско его побил». — «Как! — вещала ему царевна Кандоула Феодуловна. — Государь, князь Иван Русской богатырь, отец мой умерщвлен, и войско его побито, и пролита кровь неповинная не за красоту мою, но за грехи наши, а я, государь, что за красна? Есть в чистом поле бел шатер, и в том шатре сидят три прекрасные девицы, дочери Бугригора-царя, а по имени их зовут: большую Продорою, среднюю Тивубригою, а меньшую сестру Легиею, и те, государь, краше меня вдесятеро, а я что за красна, и которые перед ними стоят день и ночь — и те меня краше, а я что за красна и хороша! Когда я была у отца своего и у матери, тогда я была красна и хороша, а ныне мое тело полоняное. Еще, государь, под Индийским царством стоит на дороге богатырь у царя Далмата, а зовут его по имени Ивашко Белая Епанча, Срачинская Шапка, а слыхала я от отца своего, что он стережет Индийское царство тридцать три года, и мимо его никакой человек не прохаживал, ни богатырь не проезживал, ни зверь не прорыскивал, ни птица не пролетывала; а я, государь, того не ведаю, который из них храбрее и сильнее; я храбрости Еруслановой не видала и ни от кого не слыхала».

Еруслан же Лазаревич все сии речи слышал, и богатырское его сердце неутерпчиво, входит он в бел шатер, образу Божию молится и брату своему князю Ивану Русскому богатырю и царевне Кандоуле Феодуловне низко кланяется. И князь Иван Русской богатырь и царевна Кандоула Феодуловна провожают его за бел шатер, и Еруслан Лазаревич простился и поцеловался в последние с князем Иваном Русским богатырем и с прекрасною царевною Кандоулою Феодуловною, а сам, оседлав своего доброго коня, сел на него и поехал в чистое поле гулять к Индийскому царству, царю Далмату поклонитися и свидеться с Ивашкою Белою Епанчею, Срачинскою Шапкою.

Едет Еруслан Лазаревич долгое время и, быв в недоумении, подумал сам в себе: «Поехал я в дальную землю на дело ратное и смертное, а с отцом своим и матерью не простился». И поворотился назад, поехал к отцу своему и доехал до царства Картаусова, у пределов коего увидел князя Данила Белого с тремястами тысяч войска, и [который] похвалялся покорить себе все царство Картаусово, а самого его, и князя Лазаря Лазаревича, и двенадцать богатырей живых в полон взять и в свою землю отвесть. И тут Еруслану Лазаревичу нечего было делать: не было у него щита крепкого, и меча острого, и копья долгомерного. И так поехал он ко граду, и увидели его градские жители, и узнали, что едет Еруслан Лазаревич, отворили ему врата градские; и как въехал он во град, увидел, что в больших головах отец его князь Лазарь Лазаревич уряжает полки. Еруслан Лазаревич, недоезжаючи, слазит с своего доброго коня и бьет челом о сыру землю: «Многолетно, государь мой батюшка, здравствуй! Как тебя, государя моего, Бог милует? Что ты, государь, ездишь кручинен?» Как говорит ему отец его, князь Лазарь Лазаревич: «Дитетко мое милое, Еруслан Лазаревич, откуда ты как солнце воссияло и меня огрело? О сын мой любезный! Как мне не кручинну быть: пришед под наше царство князь Данило Белой, а войска с ним триста тысяч, хвалится наше царство себе покорить, а царя Картауса, и меня, и двенадцать богатырей хочет в полон взять и в свою землю отвесть».