Еруслан Лазаревич - Страница 4

«Да ты как ежли достанешь, так я тебе пропишу сёла и присёлки, города и пригородки и доць замуж выдам». Скоро времени сел на коня да и туда. Подъехал — туловишше проць откатилось. Он взял этот мець-кладенець и поехал было. Этот и крицит: «Ах, Еруслан Лазаревиць, не торопись ехать, а торопись спроситьсе. Как станешь к ему доежжать, он и обрадеет, а ты ударь этим мецём, он и завертитсе, как дьявол и станет говорить: „Прибав, прибав!“ А ты ему скажи: „Нет цести, хвалы молодьцю, што с двух раз убивает, а то цесть и хвала, што с одново убиваэт“». Приехал к нему, тот и обрадел шибко. Бежит к ему, этот ему — хле´сь, в самую соць, он и завилсе, как дьявол, и крыцит: «Прибав, прибав ешшо!» А он и говорит: «Нет цести, хвалы молодьцю, што с двух раз убиваэт, а то — цесть и хвала, што с одново убиваэт». Повертелсе, повертелсе да и околел. Он, взятши ево, распластал, вынял жельцо из нево и поехал домой, к самому этому туловишшу. Взял голову, подхватил, помазал — тот здрав и стал. «Пушшай же, хоть ты и помладше миня, пусть будешь большой брат, а я уж меньшой — как ты миня оживил. Я буду этим цярьством цярьствовать, а ты поежжай домой. Ежли слуцяй будет с кем драться, так я подмогу, а мне слуцяй будет, ты мне подмоги´».

Вот он, доброй молодець, и приежжает в это цярьство Данилове. Заходит он в эту темницю. Он взял отца, берёт за руку и повёл ево вон из темници. Помазал у их глаза — у´зрили они свет, у цяря Картауза, у дяди Лазаря Лазаревича и у двенадцати бога´тырей. Выехал в цисто поле и подал знак, штобы выставлял войсько Данила Белой. Вот тот и нацял в рог играть, в цимпалты бить, своё войсько сбивать. Вот сицяс насбивал 60000 войсько и поехал с ним воевать. Выежжает на цисто поле, он коё копьём, коё конём, коё мецём, 60000 войсько всё и решил. Самово цяря Данила на штыки взял, отрубил ему голову, остальней весь народ покорил, штобы повиновались ему.

Посадил опеть на цярьство цяря Картауза, а сам опять и уехал к Цярясиньской шапке. И подъжжает он, где этот Иван Цярясиньская шапка стоит под дубом. Облоктилсе на палицю и поздремал, а он взял эту голову отмахнул лишь. Тот и крицит: «Какой такой невежа подъехал? Я вот 30 лет стоял, мимо миня никто не пробежал, никто не проскакивал, птицька не пролётывала, заець не проскакивал, медвидь не пробегивал, волк не проскакивал, никакой богатырь не проежживал! А ты, какой удалой нашолсе, голову мне снял!» Поехал он прямо в город. «Заехал в город, говорят, так, видно, нашево богатыря убил». Выносят ему хлеб-соль, принимают ево за гостя. «Живи, говорят, ты в нашем цярьстве. Стереги ты наше цярьство». Цярь и говорит: «Доць за тебя замуж выдам». Он и определилсе тут жить. Забыл он ту свою жону. Вот он, доброй молодець, и поживаэт тут.

А у нево там сын, доброй молодець, вырос и расцюл у матки, што ево отець уехал, и сказал: «Матка! Поеду я проведать своево отця!» Вот снарядилсе, она и дала ему свой отечеськой именной перстень. Сел на коня да и поехал. Имё ему Еруслан Еруслановиць было. Ехал он путём-дорогой: поъежжает он к этому цярьству и подал знак — приехал сильнёй, могуцей богатырь воевать. Отець ево и выехал с им на поединок. Съехались, сре´жались, копья прибили, а сами себя не вередили. Мецеми ударились, меця прибили, а сами себя не вереди´ли. Пошли они на рукопашной бой. Этот и сшиб под себя, Еруслан Лазаревиць, приежжево богатыря. И спрашиваэт ево: «Какой же ты земли, какой орды?» Он ему и скажет: «Кабы я был бы у тебя на белых грудях, роспорол бы белы груди, досмотрел бы ретиво серьцо». — «Как же я стали тебя убью, не знаю цей ты есть!» Посмотрил и увидел у нево перстень именной. «Где же ты взял этот перстень?» — «У меня этот перстень отця моево. Взял я у маменьки». — «Дак, неужели, ты мой сын? Да как тебя зовут?» — «Да зовут меня Еруслан Еруслановиць». И видит, што ево сын, взял ево за руки, поднял ево, добра молодця на резвы ноженьки, поцеловал ево во уста во сахарные, повёл он ево к себе в дом.